|
|
|
|
|
|
 |
| Дайсон жил в XX веке, на полвека позже Циолковского, но даже неудобно
их сравнивать, ставить рядом. Циолковский был мечтатель, подвижник, зачинатель
движения в космос. Дайсон - благополучный профессор, преподаватель квантовой
механики, автор учебника по квантовой механике, между делом написал и поместил
в журнале «Наука» заметочку, расчетов не привел, допустил ошибки - научные
и логические.., но идею высказал.
Теперь Ааст Ллун представлял себе главу в книге подарков иначе: «...Строительным материалом стали безжизненные планеты. Сначала в дело пошли астероиды - всякие там Весты, Астреи, Терпсихоры... А потом и большие планеты были раздроблены взрывами. Из камня готовили камнелитовые плиты, из газов - метана и аммиака - пластики. Так возникали в космосе плоские блоки, части будущей небесной тверди. Затем ракеты-тяжеловозы, громадные, с башню величиной, нахлобучив себе на голову готовый блок, вели его на постоянное место жительства. И рос, рос, рос твердый пояс вокруг Солнца, к нему добавлялся второй, третий... пока все околосолнечное пространство не оказалось в футляре, в «такой скорлупе в 400 миллионов километров диаметром. Впрочем, вы сами живете на внутренней поверхности футляра, хорошо знаете его. Под ногами почва - песок, глина, гумус. Почва земная и растения на ней растут земные - травы, ароматные цветы, вкусные овощи, тенистые деревья. Под почвой литой камень - трехметровая толща футляра. (Надо бы основательнее, но не хватило материала.) А с той стороны, всего в четырех метрах от ваших подошв, ребра противометеорной защиты и космическая пустота: миллионы километров, астрономические единицы, световые годы, парсеки пустоты. На ту сторону выходят только астрономы, ремонтники да механики двигателей вращения. Ведь некогда, когда твердь была построена, пришлось ее привести во вращение. Без вращения люди падали бы на Солнце, там центр тяжести всей системы. Пришлось придать скорость и немалую - больше тысячи километров в секунду на экваторе. Вращение породило тяжесть - значит можно было создать нормальный мир: реки, текущие по склонам, озера, удержать воздух и получить голубое небо и тугой ветер. Можно было сделать горы, выдавленные на оболочке, полые внутри, и на горах осел снег, белый, рассыпчатый, потекли из-под снега ручьи, зашумели водопады. В голубом небе над макушкой висит у вас палящее Солнце, и невидимые в голубизне ходят по своим орбитам Меркурий, Венера и Земля-прародительница. На старой Земле никто не живет сейчас - там музеи древнего быта. Тесна она для человечества. Всего 500 миллионов квадратных километров, со всеми льдами и океанами. Новая суша в миллиарды раз просторнее. Здесь в миллиарды раз больше лесов, полей, домов и людей...» Так выглядел второй проект Ааст Ллуна, составленный по идее Дайсона, но с введением тяжести. И снова те же критики... |
 |
Ван-Вейден сказал: «Я сам садовод. Этот грандиозный футляр
мне представляется подобием оранжереи. В оранжерее у нас баланс тепла -
приход равен расходу. Приход ясен - тепло дает Солнце. Но где расход? Наша
добрая Земля отдает тепло по ночам, поворачиваясь к Солнцу спиной, лицом
к космическому пространству. Эфирные колеса Циолковского тоже отворачивались
от Солнца. Футляр развернуться не может. Куда уйдет тепло? Только сквозь
толщу почвы и каменное основание. Но как это у вас сквозь почву четырехметровую
каменную стенку уйдет все тепло, полученное от Солнца? Я прошу представить
расчет. Это серьезное дело. Если тепло не уйдет, вся внутренняя поверхность
футляра накалится и изжарятся заживо все наши потомки».
Ота сказал: «Из тысячи вопросов я задам только один: насчет искусственной тяжести. Тяжесть создается вращением, если я уловил. На эфирных колесах понятно - один оборот в минуту, скорость около ста метров в секунду. Здесь десятисуточный год и скорость более тысячи километров в секунду. Как ее развить? Ядерным горючим? Но понадобится очень много - тонна на тонну полезного веса. Где взять столько? И какие возникнут напряжения? Какой материал их выдержит? И другой вопрос: зачем все это? Центробежная сила на шаре неодинакова: на экваторе наибольшая, у полюсов равна нулю. Следовательно, на экваторе нормальный вес, у полюсов невесомость. Все реки потекут к экватору, продавят там дно и выльются наружу. Воздух от полюсов улетучится к Солнцу. Без воздуха не будет ни полей, ни лесов. Многоуважаемый Ааст обещает жизнь на вольном воздухе, но без стеклянной крыши ему не обойтись. Мы - простые современные специалисты не видим выхода из этих противоречий. И должно быть не увидим в ближайшую тысячу лет. Может быть, имеет смысл отложить обсуждение на тысячу лет?» |
| А Маккей, прямой и резкий, забил последний гвоздь: «Ааст предлагает
строить дом, который будет готов через три тысячи лет. Сто поколений плотников,
сто первое - жители. Но если сто поколений проживут в невесомости, среди
неготовых блоков, нужны ли сто первому поколению поля, горы и тяжесть?
Не будет ли для них ветер ядовит и тяжесть тяжела как уважаемому нашему
докладчику?»
* * * «Солнце взято в клетку. Решетчатая клетка-шар немыслимых размеров окружает все околосолнечное пространство. На пересечении прутьев - оси эфирных колес. Каждое колесо - жилой поселок или парк, завод, лаборатория, институт. Для безопасности все они спрятаны в водяную шубу. Вода медленно перекачивается с солнечной стороны на теневую, там отдает тепло. А в прутьях решетки - дороги - грузовые конвейеры, пневматические поезда, плавательные дорожки. Надо бы сказать - «пешеходные», но в решетке будет невесомость, там нельзя будет ходить. Мир, похожий на игрушечную бумажную мельницу, где цветные колесики крутятся, если бежать навстречу ветру... Колесо-жилье. Колеса-парки, колеса-озера, колеса-фабрики, колеса-стадионы, колеса-лаборатории». На сто колес жилых - одно колесо-клиника. На сто колес жилых - одно колесо-электростанция. Колесо-университет, колесо-склад, колесо-космодром. Проект свелся к экономическим расчетам: сколько колес общественных на тысячу жилых и какой ширины должны быть транспортные трубы решетки? Ааст составлял расчеты, чертил-схемы, но без удовлетворения. Ему не нравился этот решетчато-мельничный мир. В нем не было главного: сказки детства Ааста - нарядной Земли, искристого снега, воющего ветра, плеска волн... Опять получалось комнатное житье с аквариумом за окошечком вместо океана. В комнатах - нормальный вес, на дорогах - невесомость. Вечные переходы от веса к невесомости и обратно, по пути на работу, в гости, на стадион. Переходы неприятные, утомительные, для детей и стариков вредные. Но ничего другого Ааст не мог придумать. Видимо, он был волшебником без палочки. И если бы Ааст Ллун жил в XX или XXI веке, так бы и умер он волшебником без палочки, оставив потомству папки с неосуществимыми проектами. Но дело происходило в конце XXII, в начале XXIII века, когда волшебные палочки изобретались в массовом масштабе. В космическую келью Грома-7 радио приносило вести о чудесах. Как все изобретатели, Ааст слушал и читал по-своему: все новое применял к своему проекту. Вот он узнал, что люди, наконец, овладели эйнштейновской энергией Е = mc2. Не только уран и водород, любое вещество может быть теперь горючим. И к звездам отправляется не ракета, а астероид. Тело его превращается в лучи, астероид сам себя разгоняет до скорости света. «Так,- думает Ааст.- Значит, можно перемещать небесные тела, целые планеты. Выводить поближе к Солнцу, и там уже переделывать». «Когда астероид стартовал к звездам,- читает Ааст,- в первую же секунду сорок тонн вещества стало лучами. Земля получает от Солнца в секунду только два килограмма лучей». И Ааст думает: «Выходит, что фотонный астероид был ярче Солнца. Можно делать искусственные солнца».
|
|
|
