А какой подарок на очереди? Почти все юные читатели, задавали этот вопрос, дочитав книгу до последней строки. И Ааст Ллун задал этот вопрос. А ставши взрослым, решил сам написать следующую главу:

   «Ваши дедушки и бабушки, друзья, получили в подарок только один дом, одну планету по имени Земля. Это - чудесная планета с голубым небом и тугим ветром, рассыпчатым снегом, волнующимся морем, горами, крутыми и величавыми. И хотя планета не так велика - спутник облетает ее за полтора часа - людям когда-то она казалась очень просторной, даже необъятной.

Но теперь, когда на планете стало тесно, люди обратили взоры к небу.

Ракеты с огненными хвостами доставляли с Земли и с Луны готовые блоки - этажи с комнатами и коридорами. Тихоходные буксиры, стреляя раскаленным газом, подталкивали блоки, прилаживали помещения, баки, стены, прозрачные перекрытия. И люди в скафандрах соединяли невесомые детали, куски эфирного города. Так возникали в космосе, одно за другим, жилые колеса, плоские цилиндры, нечто вроде коробки для торта. Только коробки те были с десятиэтажный дом толщиной, а в поперечнике - около двух километров.

Потом ракета-тяжеловоз, громадная, с башню величиной, нахлобучив себе на голову готовый город, словно шляпу, отвела его на постоянное место жительства - на кругосолнечную орбиту. И прежде чем проститься, еще закружила вокруг оси, метнула в пространство, как диск. А как только город закружился, сразу возникла в нем тяжесть - на ободе колеса нормальная, земная, на спицах поменьше; а у самого центра притаилась унаследованная от космоса невесомость.

Впрочем, вы сами живете в эфирном городе, хорошо знаете его план.

В вашей комнате три стены пластиковые, одна - прозрачная. Оттуда льется мягкий зеленоватый свет; пучеглазые рыбки, пошевеливая пышными хвостами, удивленно смотрят на вас. Там, за окном водяная защита. Ведь Солнце посылает не только полезные лучи, но и вредные, иногда опасные. На старой Земле от них защищала атмосфера - стокилометровая толща воздуха. Здесь вместо воздуха - водяная шуба, толщиной десять метров. Свет она пропускает, вредное излучение поглощает.

Против оконной стены - дверь. За ней длинный прогнутый коридор - шестикилометровая главная улица эфирного города. По ту сторону склады, технические помещения, не требующие солнечного света, и опять водяная шуба - противометеоритная.

Коридор отгибается вверх. И сколько бы вы ни шли, он отгибается вверх. Идете, но как будто топчетесь на месте. Слева двери, справа двери. Квартиры, мастерские, школьные классы, кабинеты, мастерские. Потом площадка, клетки лифта. Поднимаетесь на второй, на пятый, на двадцатый этаж - и там прогнутые коридоры, двери, двери, двери... Люди и там живут и работают, но на верхних этажах вес поменьше. Как подниметесь на этаж, теряете в весе. Наверху живут пожилые люди, они предпочитают легкость. А на пятидесятом этаже начинается великолепный сад. Длиннющие стволы ползут по его радиусам, кроны свисают с одной стороны. Все деревья, словно подсолнечники, повернуты к Солнцу. Здесь водяная защита потоньше, краски ярки, радуют глаз сочные помидоры, румяные яблоки, грузные дыни, пахучие тропические фрукты. Чем выше вы взбираетесь, тем легче идти. И вот уже вес покинул вас, вы плаваете в воздухе, перехватывая ветки, лавируете словно рыбы среди гигантских деревьев, сплетающих головы в центре города-колеса».

Такую главу хотел вписать Ааст Ллун в книгу подарков, такое предложение внес он в Совет Человечества под названием «Проект Реконструкции Неба».

Проект этот родился не на голом месте. Именно так строились все «Амуры» и «Громы» - большие искусственные спутники, которые проектировал Ааст. Космическая пустыня обездолила Ааста... а он в ответ уничтожит космическую пустыню, оживит и населит ее.

Историки науки отмечают, что Ааст не был оригинален. Идею эфирных поселений выдвинул еще в начале XX века Циолковский, основатель наук о покорении космоса. То был человек удивительный - скромный учитель, глуховатый, одинокий, он жил в провинциальном городке России и одновременно в третьем тысячелетии. Соседи пили, копались в огороде, играли в карты, он прокладывал дороги в космос, расселял человечество в эфире. Это был поистине волшебник, но волшебник без палочки, предвидел чудеса, но не успел сотворить. Ведь он умер за четверть века до первого визита человека в космос.

Знатоки истории, впрочем, заметили и некоторые отличия у Ааста Ллуна. Великий мечтатель XX века не знал о лучевой опасности. Поэтому его города были без всяких шуб, эфирные жители купались в море света, наслаждались невесомостью... Ааст же испытал невесомость на себе, не хотел продолжать испытание на детях будущего. Он настаивал на нормальной искусственной тяжести, все его колеса крутились вокруг оси - один оборот в минуту.

Итак проект реконструкции неба по Циолковскому был представлен в Совет Человечества, рассматривался осенью 2196 года.

И резче всего против Ааста выступили его соперники, предлагавшие направить усилия людей в других направлениях. Их было трое главных оппонентов: степенный Ван-Вейден, великий остеклитель (он предлагал все поля покрыть стеклом, превратить планету в сплошную оранжерею), долговязый Маккей, отеплитель полярных стран, и маленький Ота - сторонник заселения океанов.

И как обычно бывает, именно соперники, влюбленные в свои идеи, сразу же обнаружили слабые места в проекте Ааста Ллуна.

Ван-Вейден сказал: «Я человек земной, в космических дегах не разбираюсь. Мне это все не по вкусу. Как-то неуютно провести всю жизнь в автобусе. Ты мчишься, за тобой мчатся, наискось, наперерез. Наша добрая старая Земля вращается вокруг оси, страны крепко держатся друг за друга, не сталкиваются, не наезжают. А там в эфире вращения вокруг оси не получится. Острова движутся, как свободные спутники, каждый вокруг центра Солнца. Наклон получается разный, орбиты пересекаются, надо их раздвигать. Но тогда одним будет тепло, другим похолоднее, ближние будут заслонять свет дальним, мелькать, устраивать затмения».

Ота сказал: «Я не могу принять проект Ааста. Сколько людей будет жить на эфирном островке? Видимо одна-две тысячи Но это даже не город, это село, один завод - не более. В селе может быть сад, огород, школа - селу не нужен университет, научно-исследовательский институт, металлургический комбинат... На нашей старой Земле человечество ведет единое хозяйство на сто миллиардов человек. Я не очень понял, как вы будете вести единое хозяйство на островках? Ведь все они расползаются, у всех разные периоды обращения и разные орбиты. Сегодня рядом институт, рядом поставщик сырья, рядом клиника, через месяц они за миллионы километров. Сырье удирает от завода, завод от потребителя. Чтобы учиться, надо покинуть семью, чтобы лечиться - покинуть семью. Не возникает ли стремление замкнуться в маленьком натуральном хозяйстве, выращивать капусту на солнце и к этому свести жизнь?»

А Маккей добил: «Я человек прямой, вырос в лесных дебрях, у нас в Канаде уклончивых не уважают. Скажу просто: цифры большие, километров миллионы, а простор мнимый. Комнаты, комнаты, коридоры и коридоры. Шестикилометровый коридор и садик на двести гектаров. Здоровому человеку дышать негде».

И это последнее возражение показалось Аасту самым убедительным. Он мечтал, чтобы для всех Земля была в космосе: рассыпчатый снег, тугой ветер, небо, и море, и горы. А что получилось? Аквариум вместо моря, лифты вместо гор, коридоры и сад на двести гектаров.

Ааст возвратился с Земли угнетенный и больной. Он еле высидел дискуссию в Совете, кровь шла у него изо рта. Вернувшись, собрал свои чертежи и расчеты, связал и выбросил в космос. Со спутника легко сбрасывать: размахнулся - и новая планета вошла в Солнечную систему.

- Как сделать эфирные города побольше? - спросил он себя через неделю.- Не на тысячу жителей, а на сто тысяч, на миллион, на сто миллионов?

Расчет говорит: можно строить большие города, но только невесомые. У естественных планет тяжесть направлена к центру, тяжесть помогает прочности. Чем планета массивнее, тем прочнее. На эфирных островах тяжесть центробежная, вес направлен наружу, эфирный остров как бы стоит на своем ободе. Вес километровых сооружений обод выдержит, от стокилометровых развалится, потечет, как горные породы текут на стокилометровой глубине.

И Ота прав в своих сомнениях. Нельзя вести единое хозяйство на автобусах, бегающих по разным маршрутам. Связать можно только те, которые идут по одному маршруту - по одной орбите, гуськом. Нельзя ли их связать не только экономически, но и в прямом смысле - жесткой связью - трубой, коридором? Получится как бы ряд из парозозных колес на единой оси, хоровод колес по всей орбите.

Потом еще можно хороводы соединить между собой... 
Так постепенно Даст Ллун пришел к другому   старинному   проекту - к идее Фримена Джей Дайсона.