|
- Я живу за воротами, - говорил
он про себя.
В ХХII веке таких, как Ааст Ллун, называли
«пленниками космоса».
Отец его был смотрителем маяков - имеются в
виду радиомаяки в поясе астероидов. Их расставляли в то время на каждой
глыбе, на каждом крупном, мало-мальски опасном для кораблей метеорите.
Этих летающих рифов слишком много в космосе, ни в одной машинной памяти
нельзя было держать их переплетающиеся орбиты. Поэтому на них ставили радиомаяки.
Всего стояло (лучше сказать «летало») около миллиона маяков.
Работа смотрителей была беспокойной и опасной.
В любую минуту, как только на контрольном табло зажигался малиновый огонек
аварии, смотритель должен был садиться в легкий ядролетик, пробиваться
к погасшему маяку, чаще всего разбитому метеоритами, исправлять его, менять
или ставить новый... И все это под метеоритным обстрелом, когда каждая
трещинка скафандра грозила смертью. В смотрители шли могучие и отважные
люди, любители «щелкать смерть по носу», как они о себе говорили. Мудрено
ли, что Лайма, молоденькая робкая девушка, врач-повар с базы Юнона-1, влюбилась
в одного из таких мастеров риска и стала вскоре его женой. На Юноне знали,
что счастье откладывать опасно. Смотрители не загадывали на далекое будущее:
слишком часто шальной метеорит вмешивался в их расчеты.
Лайма означает «счастье», но судьба этой женщины
была трагичной. Молодожены прожили вместе недолго, вскоре им пришлось расставаться.
Лайма ожидала ребенка, а врачи XXII века категорически запрещали растить
детей на легковесных астероидах или на невесомых ракетах. Лайме нужно было
спешить на Землю. Это тоже было не так просто сделать, потому что космические
лайнеры обходили пояс астероидов, а грузовые ракеты посещали Юнону раз
в три месяца, Но тут как раз шел мимо тяжелый Ядролет с Юпитера и молодому
мужу разрешили отправить на нем Лайму.
Всего на ракете было четыре человека: пилот,
штурман, второй пилот, он же радист (муж Лаймы), и сама Лайма. Юнону они
покинули 13 марта, 23-го прибыли на Палладу, погрузили продукты, вылетели
4 апреля, три часа спустя пришла стандартная радиограмма: «Чувствуем хорошо,
настроение бодрое...» И молчание. Навсегда. Поиски продолжались год, но
как известно, легче найти иголку в стоге сена, чем пропавшую ракету. Четверых
сочли погибшими, занесли их имена на мраморную доску «героев, отдавших
жизнь в космосе ради науки и счастья человечества...»
История была простейшая. 4 апреля, в полночь.
не внесенный в каталоги метеорит догнал ракету сзади. Догоняющие метеориты
всегда самые неприятные, потому что они ускользают от обзорных локаторов.
Удар пришелся в дюзу, последовал взрыв. Пилот и штурман были убиты сразу,
муж Лаймы получил смертельную дозу лучей и мучился неделю. К сожалению,
за неделю он не успел привести в порядок двигатель и сигнальную систему.
Молодая вдова чуть не сошла с ума. Наверное
сошла бы, если не ждала ребенка. Она все твердила, что должна беречь, беречь,
беречь себя ради маленького. Не думать, не думать, не думать о страшном,
страхи повредят ему. Надо ждать, ждать, их будут искать и придут на помощь.
Ребенок родился здоровый. Мать кормила его,
баюкала, пеленала, купала, потом учила стоять, учила ходить и говорить
- это заполняло ее одиночество. Как бы заклиная судьбу, она назвала мальчика
Ааст Ллун, то есть рожденный на дороге Астероиды - Луна. Лайма заикалась
немножечко, и позже сын сохранил ее произношение, удвоив буквы.
Но имя оказалось неточным, как у самой Лаймы.
Шли годы, а мальчик жил в космосе, ничего не ведая, кроме стен ракеты да
несчетных звезд. Видел звезды, а слушал упоительные сказки матери о волшебной
планете по имени Земля.
Была там сказка о ветре. «Вот представь себе,
сынок, перед тобой как будто невидимые вентиляторы. Воздух тугой и холодный,
он влажный, он пахнет солью и рыбой, он бывает прохладный, зимой холодный,
леденит кожу и захватывает дух. И если ветер сильный, он мешает идти, ты
бредешь с трудом. Он срывает с тебя шапку, катит словно мяч и качает вершины
сосен, они гудят недовольно и мрачно».
«А что такое зима, мама?»
«Слушай, сынок, сказку про снег. Когда наступает
зима, вода становится белой и рассыпчатой, вся как на стерках холодильника.
Холодные пушистые звездочки тихонько падают сверху, и столько их набирается,
что пройти невозможно - этих звездочек по колено или по пояс...»
Много было таких сказок: про голубое небо,
про зеленые леса, про крутые горы, про дома.
Мальчик рос, слушая сказки про Землю, видел
ее во сне... а наяву никогда. А Ааст немножко не верил в Землю. Он думал,
что она «невзаправду».
Ракета меж тем, как полагается небесному телу,
крутилась вокруг Солнца. Орбита получилась семилетняя. Через три года после
катастрофы ракета прошла всего лишь в двух миллионах километрах от Земли.
Всего два миллиона километров... и не заметил никто... Правда ракета шла
вертикально, почти под прямым углом к плоскости планетных орбит. Потом
она удалилась, потом пересекла пояс астероидов, вернулась, вновь миновала
земную орбиту, и снова начала удаляться...
И тут туристский планетолет, возвращавшийся
с Венеры, заметил «ракетоподобное тело» без радиосигнализации. Туристы
заволновались: «Гости из космоса! Пришельцы! Посланцы чужих миров!» Добровольцы
ринулись на легких пистолет-ботинках вдогонку... и привезли на планетолет
седую женщину и застенчивого десятилетнего мальчика по имени Ааст Ллун.
Позже, когда ракету доставили на Луну, специалисты
с удивлением отметили, что двигатель был почти исправен, опытный механик
мог бы его запустить дня за два. И книги по астронавигации имелись. В сущности
Лайма сама могла привести свой ядролет на Луну. Но она не решилась, не
хотела рисковать.
Десять лет мальчик провел в состоянии невесомости.
И вырос он тонконогим, тонкоруким, кожа да кости. И мускулы жиденькие,
не ткани - пленки. Земля - родина атлетов - оказалась не для него, даже
Луна - обиталище престарелых сердечников - согнула его своей тяжестью.
Проведя на Луне полдня, тонконогий паучок слег в постель. Кровь шла у него
из носа, из ушей, просачивалась сквозь кожу. Врачи сказали: «Увозите его
и немедля, если хотите иметь живого ребенка». И несчастная Лайма, так и
не увидев голубого неба, моря и снега, в тот же час повезла сына на ближайший
спутник. Недаром таких, как Ааст Ллун, называли «пленниками космоса».
Ааста лечили гимнастикой, кислородом, гормонами,
тренировали на снарядах, но сделать земным жителем так и не смогли. Он
жил, рос, работал на планетолетах, астероидах, дальних и ближних спутниках,
смотрел на Землю в телескоп, читал и мечтал о Земле. Время от времени,
набравшись сил и здоровья, он совершал вылазки в страну своих детских сказок,
знакомился с волнами, с ветром, с рассыпчатым снегом. Но через неделю или
две отступал за Луну, измученный, надорвавшийся, как Святогор-богатырь,
так и не сумевший осилить земную тяготу.
- Я живу за воротами, - говорил он про себя.
- Я чувствую себя сторожем, который пропускает во дворец кареты, а сам
только в окошко смотрит на бал.
Работа для него нашлась. Он стал космическим монтажником - собирал
летающие лаборатории - кругоземные, круголунные. круговенерские и кругомеркурские.
Строил громадные лайнеры, слишком громадные, чтобы поднять их с Земли.
Среди монтажников не было равного Аасту. Да это и понятно - все другие
месяцами приспосабливались к невесомости, а он тут родился. Он был самым
ловким, самым цепким, самым умелым.
Он был лучше всех и хуже всех. Все-таки все
они, закончив монтаж, возвращались домой - на Землю. Ааст даже готовый,
смонтированный спутник покидал, если ему сообщали искусственную тяжесть.
Ааст строил искусственные планетки, потом проектировал
их. Амур-III, Амур-IV и прочие спутники Венеры и вся серия Громов и Молний
(заюпитерианские заправочные станции) - все это творчество Ааста. Пожалуй
логично, что именно он предложил проект...
Но о проекте немного погодя.
|